Как воронежцы отмечали 9 Мая в Советском Союзе и что рассказывали о войне: смотрим местные газеты 1960–1990-х годов

С каждым годом в Воронеже, как и по всей стране, остается всё меньше ветеранов Великой Отечественной войны или хотя бы тех, кто эту войну видел своими глазами.

Еще 20 лет назад перед 9 Мая за каждым воронежским классом было закреплено несколько ветеранов, живущих недалеко от их школ. Дети ходили к ним домой, дарили сладости, пили вместе чай и слушали истории про войну — скорее всего, самые безболезненные, которые сможет выдержать еще неокрепшая психика.

Сейчас же в Воронежской области осталось всего 190 ветеранов. Это в несколько раз меньше, чем школ в регионе. Поэтому теперь из первых уст узнать о событиях войны и последующих годах всё труднее.

Для этого корреспондент Voronezh1.ru отправился в областную библиотеку им. Никитина. Он изучил десятки выпусков газеты «Коммуна» тех лет, которые выходили 9 Мая, чтобы хотя бы немного понять, как в советские годы праздновали День Победы, о чем тогда говорили и что вспоминали ветераны.

Если в российской истории парады на Красной площади проходят каждый год начиная с 1995-го, то в СССР их было гораздо меньше — шествия проводили к 20-, 40- и 45-летию Победы.

В Воронежской области парадов не было, зато в разных районах города проходили митинги и торжественные собрания. Например, в 1966 году писали, что заседание прошло в театре им. Кольцова. Его участники утвердили письмо городу-побратиму Брно, где поздравляли его жителей с 21-й годовщиной освобождения Чехословакии.

А в 80-м году подобные собрания проходили на всех уровнях: как в партийных кругах, так и на заводах и в колхозах. А в школах с участием бывших фронтовиков проходили уроки мужества. Их проводят и сейчас, но, помимо ветеранов ВОВ, в классы приглашают тех, кто служил в Афганистане и участвовал в СВО.

Кроме сообщений о торжественных собраниях на передовицах газет постоянно печатались обращения министров обороны СССР, маршалов и генсеков. Но в 1980 году на первой полосе опубликовали проникновенную колонку писателя и ветерана Великой Отечественной войны Ивана Сидельникова. Текст назывался «Бессмертное дело отцов».

— Тот, кто жил или бывал в Воронеже в первые послевоенные годы, хорошо знает, едва ли не добрую половину пешеходов на улицах города, вставшего из руин и пепла, составляли люди в вылинявших солдатских гимнастерках, а среди них — те, кто передвигался на костылях или на поскрипывающих протезах, — именно с этих слов начал свою заметку автор.

Дальше, по словам Ивана Сидельникова, город начал залечивать тяжелые раны, а число ветеранов на улицах — сокращаться. И через 35 лет после победы в Великой Отечественной войне автор поставил перед самим собой и читателями газеты вопрос: всегда ли они отдают дань уважения бывшим солдатам и чутки ли они к запросам ветеранов.

— И пусть каждый из нас на эти и подобные им вопросы ответит самому себе честно, не кривя душой. <...> Неуважительное, а тем более высокомерное отношение к фронтовику — это оскорбление всего того дорогого, за что он сражался, не жалея ни сил, ни крови, ни самой жизни.

Если на первых полосах газет в основном печатали различные обращения и приказы ко Дню Победы, то на других можно было встретить более личные материалы, еще подробнее передающие ужас войны.

Например, в 1983 году в «Коммуне» вышел текст «Хотят ли русские войны», посвященный солдатским матерям и вдовам совхоза «Яблочный». В те дни там заканчивали сооружать мемориал погибшим односельчанам во время Великой Отечественной войны.

«Воздержись, Прасковья, Сашу, нашего единственного сына бить. Жалей его. Дела здесь идут серьезные. Расти ему, видать, сиротой…» — эти слова прочитала женщина из совхоза «Яблочный» в последнем письме от своего мужа Петра Воробьева.

Он погиб в 41-м году. Его жена — Прасковья — перестала ждать мужа лишь незадолго до выхода газеты в 1983 году. В извещении было написано «пропал без вести», поэтому в ней почти 40 лет и теплилась надежда. О смерти мужа она узнала от его друга.

— Была я красивая, молодая, после войны даже сватались, а не пошла, хотя бедствовала, — приводит слова Прасковьи журналистка Светлана Власова. — Семь лет как за каменной стеной за мужем прожила, а остальной вдовий век одна промучилась.

Другой герой этой заметки рассказывает, что его брата Ивана призвали на войну последним в селе. К этому времени в их семье уже погиб старший брат, а отец пропал без вести.

Иван умер 4 мая 1945 года у некой чехословацкой деревни, название которой никто не понял, потому что оно было написано неразборчиво. Брат вспоминал, что военком из чувства жалости несколько недель не вручал их матери похоронку.

— Как взяла [мама] в руки бумагу, так и покатилась по полу, — рассказывал ее сын. — Умерла мама рано, плакала по сыновьям очень, уйдет за дом, ляжет в траву и голосит тихонько, жалобно. Отец вернулся, жив оказался, а братья на войне остались.

В газете от 9 мая 1988 года автор одной из заметок, который тоже воевал, жалуется на то, что места, где проходили бои, не благоустроены. По его словам, в город приезжали ветераны 303-й сибирской дивизии, которые сражались за Воронеж в роще «Сердце», и остались разочарованы тем, что место их боев никак не увековечено.

— Мне были понятны огорчения и печаль на лицах ветеранов дивизии, когда они увидели на месте бывшей рощи «Сердце» запустение и свалку. Героическое место никак не обозначено. А район бывшей рощи «Сердце» для воронежцев должен быть святым, [должен] стать ухоженным парком. Это ли не дело для приложения нерастраченных сил нашей молодежи? — задается вопросом автор.

Роща «Сердце» располагалась во время войны на севере Воронежа, рассказал корреспонденту Voronezh1.ru гид и экскурсовод Андрей Борзенко. По его словам, там проходили ожесточенные бои — по-другому это место называли рощей смерти.

Сейчас на месте сражений располагаются сразу три церкви — имени Александра Невского, Иоанна Кронштадтского и храм Ксении Петербургской. Рядом с ними есть небольшой сквер, который называется «Роща Сердца», и рынок. Вся территория вокруг, как и подобает Северному микрорайону, застроена многоэтажками.

Еще автор материала 1988 года сетует, что Ротонде до сих пор не присвоили статус памятника, братскую могилу в Парке юннатов так и не реконструировали, хотя об этом говорили с начала 80-х, а мемориал погибшим при бомбежке в овощехранилище и вовсе не установили.

— Когда ступаю по мраморным или гранитным ступенькам лестниц наших служебных зданий, невольно вспоминаю потрескавшиеся обшарпанные надгробья и обелиски некоторых братских могил, которые ежегодно накануне праздников мы в спешном порядке подмазываем, подштукатуриваем, подкрашиваем. И сердце сжимается до боли, — пишет журналист. — Хотелось бы, чтобы заверение должностных лиц Воронежа родным павших: «Сделаем, сделаем» — не стали пустыми в очередной раз.

Далеко не все страницы газет «Коммуна», выходивших 9 Мая, были посвящены Дню Победы. Там рассказывали и про посев зерновых, и про предвыборные кампании местных советов, и про спортивные достижения.

А в 1974 году вышел материал про то, что в «Утюжке» вновь открылся магазин. Он заработал перед майскими праздниками, после того, как там месяц шел ремонт.

— В магазине многое сделано для того, чтобы было удобно и тем, кто приходит за покупками, и тем, кто стоит за прилавком, — рассказывает директор Михаил Самодуров.

Журналисты уверяют, что в вестибюле магазина поставили новейшие холодильные установки для продажи мороженого.

— Высококачественные пластические материалы, керамическая плитка сделали помещение более привлекательным и нарядным. Покупателю теперь не нужно тратить время на лишние расспросы продавца: о расположении отделов ему рассказывают яркие светящиеся справочные табло.

А в мае 1972 года журналистка «Коммуны» написала о запущенном центральном парке культуры и отдыха, который потом стали называть «Динамо». Выехав на место, она рассказала, что там «благодатная тишина взрывается оглушительной джазовой музыкой», а неподалеку в это время дрались хулиганы.

— На подходе к Зеленому театру и детской площадке уютно расположился киоск «Соки — газводы». «Соки» — это вермут, мускат, кагор. Газводы — пиво. Возле киоска тоскующая толпа пьяниц с нетерпением ждет куда-то ушедшую продавщицу.

Еще журналистка отметили, что в парке не убрано: там на каждом шагу лежат обрывки газет, бумажные стаканчики и пивные этикетки.

Автор текста уверяет, что директор центрального парка Алексей Васильевич Чернышов приступил к своим обязанностям лишь недавно, но он якобы уже серьезно взялся за дело. Символично, что новую жизнь парку спустя 40 лет даст другой Алексей Васильевич — Гордеев, который в 2010-х был губернатором Воронежской области.