«Мужики, берегите очки — они очень дорогие»: как в Воронеже избирали меру пресечения для ректора и профессора ВГУ

В среду, 19 июня, в Ленинском районном суде избирали меру пресечения ректору ВГУ Дмитрию Ендовицкому и заведующему кафедрой экономики и управления организациями, профессору Юрию Трещевскому. Ендовицкого обвиняют в том, что он дал деньги за защиту докторской степени своей жены Елены. А Трещевского — в том, что он был при этом посредником.

Корреспондент Voronezh1.ru побывал в зале суда и рассказывает обо всех тонкостях и деталях этих заседаний.

Заседание по избранию меры пресечения Юрию Трещевскому должно было начаться в Ленинском районном суде в 09:00. Но к этому времени на входе в суд еще была солидная очередь, состоящая из коллег профессора и журналистов. Некоторым пришлось постоять на входе минут 15.

В какой-то момент из конца очереди раздался женский голос:

— Товарищи собравшиеся, разрешите я пройду.

В дверь проскользнула высокая брюнетка в темно-синей форме сотрудника СК. Это Валентина Брежнева — следователь, которая и будет предъявлять обвинение Юрию Трещевскому и Дмитрию Ендовицкому.

— Полковник Каменская, — прокатилось по толпе в очереди, хотя у Валентины Брежневой были погоны подполковника.

Потом через рамку металлодетектора прошел начальник отдела по борьбе с коррупцией прокуратуры Воронежской области Алексей Крыш. Он тоже будет участвовать в обоих предстоящих слушаниях.

Тем временем в зале заседания было уже полно сотрудников кафедры экономики и управления организациями, видеооператоров, фотографов и корреспондентов. Все они вышли в коридор, когда конвой привел Юрия Трещевского к дверям. Он был в футболке, темно-зеленых штанах и наручниках, которые в клетке с него все-таки сняли.

— Вроде не объявлял заседание кафедры, — пошутил Юрий Трещевский, увидев столько коллег, которые его встретили аплодисментами.

— Молитесь. Все молитесь, — сказала другим преподавателям одна из сотрудниц кафедры.

— А кто эта девушка в черном?

— Баева, адвокат.

— А-а, это дочка нашего Баева.

Речь шла про Ксению Баеву — дочь знаменитого воронежского адвоката Максима Баева, который преподает на юрфаке ВГУ. Вместе с ней Юрия Трещевского защищала Наталья Кузнецова. Вдвоем они пытались сделать так, чтобы заслуженного воронежского профессора отправили не под стражу, а хотя бы под домашний арест.

Первым судья Марина Сиухина дала слово стороне обвинения. По версии следствия, ректор ВГУ Дмитрий Ендовицкий дал взятку 600 тысяч рублей за защиту докторской диссертации своей жены. А Юрия Трещевского обвиняют в посредничестве.

— Трещевский Юрий Игоревич был задержан нами 15 июня 2024 года в 23:55. <...> Будучи допрошенным в качестве обвиняемого, он категорически отрицал причастность к совершенному преступлению и отказался давать показания.

Следователь Валентина Брежнева настаивала на том, что 75-летнего профессора нужно обязательно отправить в СИЗО, потому что у него был загранпаспорт и он посещал Китай, Кубу, Грецию и другие страны. Еще опрошенная преподавательница ВГТУ Элина Лубянская назвала Трещевского и Ендовицкого властными людьми, поэтому, по ее мнению, будь они на свободе, они могли бы повлиять на ход дела. Также следователь сказала, что у заведующего кафедрой хорошее здоровье, что подтверждено результатами медицинской экспертизы.

— Каждый раз с адвокатами Ксенией или Максимом Баевым происходят некоторые элементы шоу на следственных действиях. Я несколько раз спрашивала Трещевского, как он себя чувствует. Он сказал, что чувствует себя прекрасно. На что Ксения Максимовна [Баева] задает ему наводящий вопрос: «Может быть, вы себя плохо чувствуете?» Он отвечает: «Да нет, хорошо». Мы отразили это в протоколе, но Ксения Максимовна сказала, что не будет его подписывать, пока Трещевский Юрий Игоревич не скажет, что в связи с плохим самочувствием отказывается давать показания.

Но адвокаты с доводами следователя не согласились. Во-первых, они подчеркнули, что с Лубянской следователи разговаривали в шесть часов утра, а за границу Трещевский не ездил уже семь лет. Баева и Кузнецова предложили профессору даже сдать свой загранпаспорт, с чем он согласился. Еще они сообщили, что у 75-летнего профессора протезы в обоих тазобедренных суставах.

— А вами как-то учитывалось состояние здоровья супруги Юрия Трещевского? — спросила адвокат следователя, спровоцировав ее долгое молчание.

— Состояние здоровья супруги Трещевского? — переспросила Валентина Брежнева.

— Да.

— Можете представить материал о состоянии здоровья супруги. Но я не понимаю, каким образом статус самого Трещевского влияет на состояние здоровья супруги. Ваша честь, сегодня у нас 19-е число, уголовное дело заведено 15-го, в обязательном порядке не только состояние здоровья супруги, но и соседей, ближайших лиц мной будет исследовано. <...> Это немножко может быть ирония, — в конце, снизив градус накала, ответила Брежнева.

— К сожалению, ее состояние гораздо более тяжелое, чем мое. За весну она дважды была в реанимации, — рассказал Юрий Трещевский о здоровье своей жены. — Я имею возможность оказывать ей помощь в организации ее быта, совмещая это с работой, поскольку я много работаю дома.

После еще нескольких выступлений всех участников заседания судья Марина Сиухина ушла в совещательную комнату. Ее не было около 25 минут. Вернувшись, она зачитала решение — отказать в ходатайстве следствия о помещении Трещевского в СИЗО и отправить его под домашний арест на два месяца.

— Адвокаты — классные девчонки, — сказал профессор журналистам под аплодисменты своих радостных коллег. — Доволен [результатом], конечно. Чего-ж в СИЗО-то болтаться? <...> У меня масса недоделанных статей, масса недочитанных материалов аспирантов. Я пересылать их не смогу, конечно, но я как раз займусь читкой всех этих материалов, буду дописывать статьи.

После этого Юрий Трещевский еще минут 40 ждал, когда принесут протокол о его освобождении в зале суда из клетки. Всё это время он стоял у ее дверей. А потом он уже попал в объятия своих коллег.

Следом в клетку зала совещаний привели ректора ВГУ Дмитрия Ендовицкого. Его защищал уже Максим Баев. При этом судья, следователь и прокурор были те же, что на предыдущем слушании. С последними двумя адвокат, улыбаясь, поздоровался перед началом заседания.

Ендовицкий, одетый в футболку и рубашку, сразу же поспешил заявить журналистам, что невиновен:

— Абсолютно точно я невиновен, скорее всего, это грязная фальсификация или какой-то навет, — сказал Ендовицкий, добавив, что многие бы хотели занять кресло ректора ВГУ.

Тем не менее Ендовицкий сказал, что волнуется только об одном — о результатах ЕГЭ по обществознанию своей дочери.

Первым выступал адвокат Максим Баев, который начал с перечисления многочисленных обращений от коллег Ендовицкого, студентов и различных предпринимателей. Все они просили суд не помещать ректора в СИЗО. Еще он упомянул, что ректор получил травму правой пяточной кости в зоне проведения СВО.

Затем слово взяла следователь Валентина Брежнева, она еще раз рассказала, что Ендовицкий обвиняется в даче взятки в 600 тысяч рублей не позднее 14 февраля 2022 года. По версии обвинения, деньги он передал председательнице диссертационного совета ВТГУ Наталье Сироткиной за докторскую степень своей жены Елены. Ее научным консультантом был Юрий Трещевский. Причем всех их уже допрашивали в 2023 году.

Но сейчас СК считает, что под иной мерой пресечения — не в СИЗО — Ендовицкий попытается воздействовать на Трещевского и других людей. Озвучивалтся и тот факт, что у ректора есть несколько загранпаспортов и были десятки вылетов за границу. А задержали ректора в Москве, когда он собирался в Казахстан.

Хотя, по словам адвоката Баева, ректор собирался лететь в Казахстан по рабочим вопросам — в командировку. Перед этим он планировал посетить Екатеринбург и Верхнюю Пышму. 22 июня Ендовицкий должен был вернуться в Воронеж.

— Он всегда, извините, возвращался домой, к своей тяжелой необходимой работе. Никаких доказательственных оснований полагать, что он может куда-то скрыться, объективно нет. Здесь, в Воронеже, у него вся жизнь — семья, работа, — сказал Баев.

Еще адвокат подчеркнул, что его не было во время задержания Ендовицкого. Он также сакцентировал внимание, что следователь, говоря о задержании, произнесла слово «приняли»:

— Не задерживали, а именно принимали — так прозвучало. Когда захотят силовые структуры, выбивается дверь, кладется человек на пол, сковывается наручниками. Ему не дают какое-то время стул. Не дают даже позвонить.

А ректора возмутило, что следователь говорила о его поведении при задержании:

— Меня задержали в гостинице. В это время я был в ванной комнате. Меня жестко положили на пол. Соскочили очки. Я единственное просил: «Мужики, берегите очки — они очень дорогие». Надели наручники, посадили, и я самостоятельно выдавал все гаджеты по первому требованию, я назвал пароль, я полностью содействовал. И напряженность моего поведения, наверное, проявилась в том, что гражданин следователь вместе с сотрудниками СОБРа во время задержания спокойно смотрели матч Евро (чемпионат Европы по футболу. — Прим. ред.). После того как меня отвели в автобус, гражданин следователь еще раз мне сказал: «Давай признавайся. Тебе будет лучше». Это было давление. В процессе поездки я никуда не выходил. Поведение в изоляторе временного содержания было идеальным, по мнению администрации.

Изучив многочисленные документы, которые подготовило следствие, Максим Баев посчитал, что следователь не обосновала свою позицию и не предоставила доказательств, что Ендовицкого нужно поместить в СИЗО:

— Для чего это делается? (Речь об отправлении ректора в СИЗО. — Прим. ред.) Для того, что бы попытаться надавить на человека, чтобы в такой ситуации он фактически себя оговорил. В такой ситуации любой человек под давлением, понимая, что ему нужно обеспечивать семью, пойдет на любые договоренности, оговорит себя именно для того, чтобы оказаться вне этих самых жутких стен.

Но судья не прислушалась к позиции адвоката. Вернувшись из совещательной комнаты, она решила, что Ендовицкого нужно оставить под стражей. Он пробудет в СИЗО до 14 августа.

— Решение суда — это закон, — коротко прокомментировал вердикт Дмитрий Ендовицкий.

— Решение незаконное. Всё, о чем говорил, — ни слова не соврал. Будем обжаловать — добиваться законности и справедливости. Цензурных слов у меня нет о ситуации, — сказал адвокат Максим Баев корреспонденту Voronezh1.ru.

— Если провести параллели с футболом, о котором сегодня уже шла речь, можно ли считать, что после двух заседаний счет между сторонами защиты и обвинения — 1:1?

— Нет, это не 1:1. А цензурных слов у меня нет для этой ситуации.