Переводил Шекспира и навсегда изменил детскую литературу: история великого воронежского писателя Самуила Маршака

3 ноября 1887 года в Воронежской тогда еще слободе (а ныне — в микрорайоне) Чижовка родился человек, имя которого в городе сегодня носят улица, бульвар, Театр юного зрителя, фестиваль и одна из самых крупных детских библиотек. Памятник ему стоит практически в самом центре Воронежа — мимо него каждый день проходят тысячи людей. А имя этого человека известно далеко за пределами города и региона, ведь на его произведениях выросло не одно поколение детей.

Речь про Самуила Яковлевича Маршака — поэта, драматурга, переводчика и классика детской литературы. В день его рождения вспоминаем о его жизни и творчестве и рассказываем, как он связан с Воронежем.

Семья у Самуила Маршака была самая обычная: мать — домохозяйка, отец — мастер на мыловаренном заводе братьев Михайловых. Кроме Самуила в семье было еще пятеро детей.

«Годы, когда отец служил на заводе под Воронежем, были самым ясным и спокойным временем в жизни нашей семьи», — вспоминал спустя много десятилетий писатель. — <…> Мое воронежское детство оставило у меня в памяти только очень немногое, только самое яркое и необычное: первую в жизни музыку, первую разлуку с братом, первый пожар, окрасивший багровым заревом завешенное на ночь окно».

Воспоминания о пожаре отразятся позже в одной из самых популярных сказок-пьес поэта — «Кошкин дом».

Когда будущему писателю было шесть лет, его семья уехала из Воронежа, сменила несколько городов и к 1900 году обосновалась в Острогожске. Но и там Маршаки пробыли недолго: отец семейства вскоре перебрался в Санкт-Петербург, где было больше возможностей применить его знания химии.

«Отец мой, Яков Миронович Маршак, работал мастером на заводах (потому-то мы и жили на фабричных окраинах). Но работа на мелких кустарных заводишках не удовлетворяла одаренного человека, который самоучкой постиг основы химии и непрестанно занимался различными опытами, — вспоминал его сын. — В поисках лучшего применения своих сил и знаний отец со всей семьей переезжал из города в город, пока наконец не устроился на постоянное жительство в Петербурге. Память об этих бесконечных и нелегких переездах сохранилась в стихах о моем детстве».

Пока отец работал в Санкт-Петербурге, Самуил учился в Острогожске. Там он не без труда — из-за действовавших тогда ограничений для евреев — поступил в гимназию. Позже он с благодарностью вспоминал преподавателя гимназии Владимира Теплых, который «стремился привить ученикам любовь к строгому и простому, лишенному вычурности и банальности языку». Именно в гимназии Маршак начал писать.

В 1902 году 14-летний Самуил познакомился с известным литературным критиком Владимиром Стасовым, который, впечатлившись произведениями юного поэта, добился для него места в петербургской гимназии.

Спустя два года, в 1904-м, Маршак знакомится с Максимом Горьким — позже он назовет эту встречу «новым поворотом» в своей судьбе. Около года молодой поэт жил у Пешковых в Ялте, но спокойные дни закончились быстро: надвигалась первая революция.

«В 1905 году город-курорт нельзя было узнать. Здесь в первый раз увидел я на улицах огненные полотнища знамен, услышал под открытым небом речи и песни революции, — вспоминал писатель. — <…> Вскоре <…> в Ялте начались повальные аресты и обыски. <…> Многие покидали город, чтобы избежать ареста. Вернувшись в Ялту из Питера в августе 1906 года после каникул, я не нашел здесь семьи Пешковых. Я остался в городе один».

Чтобы скрасить одиночество, Маршак много читал. В списке литературы у него тогда оказались Ибсен, Гауптман, Метерлинк, Эдгар По, Оскар Уайльд.

Зимой 1906-го Маршаку тоже пришлось покинуть Ялту: директор гимназии предупредил, что ему грозят исключение и арест. Вернувшись в Петербург и оставшись без поддержки умершего Стасова и уехавшего за границу Горького, поэт начал сам пробиваться в литературу: печатался в альманахах и журналах, читал свои стихи Александру Блоку.

«Помню, с каким волнением читал я ему в его скромно обставленном кабинете свои стихи. И дело было тут не только в том, что передо мною находился прославленный, уже владевший умами молодежи поэт. С первой встречи он поразил меня своей необычной — открытой и бесстрашной — правдивостью и какой-то трагической серьезностью. Так обдуманны были его слова, так чужды суеты его движения и жесты», — вспоминал Маршак.

В 1911 году поэт с группой еврейской молодежи совершил путешествие по странам Ближнего Востока, от Турции до Сирии и Палестины. Именно в этой поездке Маршак познакомился с Софьей Мильвидской — вскоре она стала его женой, они проживут вместе до ее смерти в 1953 году.

После возвращения из путешествия Маршак вместе с женой отправился в Великобританию, где два года проучился в Лондонском университете. За это время он успел близко познакомиться с той английской литературой, которую позже будет переводить на русский язык: Шекспир, Вильям Блейк, Роберт Бернса, Редьярд Киплинг. А еще он открыл для себя английский детский фольклор, «полный причудливого юмора».

Из Великобритании Маршак с женой вернулись в 1914 году — незадолго до Первой мировой войны. Поселились в Острогожске, где спустя год в семье произошла страшная трагедия: годовалая дочь Маршаков, Натанель, опрокинула на себя самовар с кипятком и умерла из-за ожогов. Это случилось 3 ноября — в день рождения писателя.

«Умерла наша маленькая Натанель. Умерла не от какой-нибудь болезни (она была такая здоровая и цветущая), а от несчастного случая, о котором мне тяжело сейчас рассказывать. Какой это был радостный, добрый, чуткий ребенок, как развилась она за последнее время», — писал Маршак в письме жене Максима Горького.

После трагедии семья переехала в Воронеж. В армию писателя не взяли из-за проблем со зрением, и он с головой ушел в работу — помощь детям переселенцев из прифронтовой полосы. Жили Маршаки на Большой Садовой улице — сегодня это улица Карла Маркса. Дом под номером 72 сохранился до наших дней, а перед ним установлен памятник писателю.

«Интерес к детям возник у меня задолго до того, как я стал писать для них книжки. Безо всякой практической цели бывал я в петербургских начальных школах и приютах, любил придумывать для ребят фантастические и забавные истории, с увлечением принимал участие в их играх. Еще теснее сблизился я с детьми в Воронеже, когда мне пришлось заботиться об их обуви, пальтишках и одеялах», — отмечал Маршак.

Кроме благотворительности писатель также служил в конторе трубочного завода на улице Революции 1905 года. Самого завода уже нет, сохранился только жилой дом, свидетель жизни города в начале прошлого века.

После революции 1917-го Маршак с семьей переехал в Краснодар. Там он сначала трудился в местной газете, а через несколько лет вернулся к работе с детьми — его назначили заведующим секцией детских приютов и колоний. Вместе с коллегами он создал не только один из первых в стране детских театров, но и организовал целый «Детский городок» со своей школой, детским садом, библиотекой, слесарной мастерской и различными кружками.

«Вспоминая эти годы, не знаешь, чему больше удивляться: тому ли, что в стране, истощенной интервенцией и гражданской войной, мог возникнуть и существовать несколько лет „Детский городок“, или же самоотверженности его работников, довольствовавшихся скудным пайком и заработком», — отмечал спустя годы Маршак.

В 1922 году Маршак переехал в Петроград, где выпустил свои первые книги стихотворений для детей, руководил студией детских писателей в Институте дошкольного образования, организовал детский альманах, в 30-е годы вместе с Максимом Горьким создал издательство детской литературы (Детгиз).

«Редакция отнимала у меня много сил и оставляла мало времени для собственной литературной работы, и всё же я вспоминаю ее с удовлетворением и с чувством глубокой благодарности к моим товарищам по работе, так самоотверженно и самозабвенно преданных делу».

Несмотря на нехватку времени на свои произведения, именно в 20–30-е годы Маршак написал то, что теперь обязательно изучают в школе: «Сказка о глупом мышонке», «Усатый-полосатый», «Детки в клетке», «Вот какой рассеянный» и т. д.

На страницах журналов и альманахов, которые выпускались под руководством Самуила Маршака, впервые публиковались многие известные советские детские писатели: Виталий Бианки, Аркадий Гайдар, Алексей Толстой с «Приключениями Буратино» (0+), Борис Житков и многие другие.

В 1937 году редакция, работавшая в детском издательстве, распалась: двое редакторов были арестованы по доносу, многих уволили. Маршак переехал в Москву, где стал депутатом городского совета.

В годы советско-финской и Великой Отечественной войн активно сотрудничал с газетами «Правда» и «Красная звезда», работая в жанре сатиры. За стихотворные подписи к плакатам и карикатурам в 1942 году Самуил Маршак получил первую Сталинскую премию.

Кроме того, за годы ВОВ он написал множество патриотических стихотворений и пьес, а также выступал перед солдатами на фронте. Но самое известное его произведение, написанное во время войны, — это пьеса-сказка «Двенадцать месяцев».

«„Двенадцать месяцев» я писал в суровой, затемненной, военной Москве — в часы отдыха от работы в газете и «Окнах ТАСС». Мне казалось, что в суровые времена дети — да, пожалуй, и взрослые — нуждаются в веселом праздничном представлении, в поэтической сказке», — говорил Маршак.

За пьесу писатель получил вторую Сталинскую премию. По легенде, мультфильм по этой сказке хотел снять даже Уолт Дисней.

В следующее десятилетие Самуил Маршак получил еще две Сталинских премии — за переводы сонетов Шекспира и за стихи для детей. В 1963 году ему присудили и Ленинскую премию по литературе — уже за «взрослые» произведения. Из-за большого количества госпремий и вездесущности некоторые коллеги по цеху наполовину в шутку, наполовину всерьез называли писателя «Маршак Советского Союза».

В 50-е годы Маршак снова отправился в путешествие по Англии. Результатом стали новые переводы Киплинга, Шелли, Байрона, а за перевод шотландского поэта Роберта Бернса он даже получил звание почетного гражданина Шотландии.

Последняя книга писателя, «Избранная лирика», была опубликована за год до его смерти, в 1963 году. Не стало Маршака 4 июля 1964 года. После его смерти другой советский поэт, автор «Василия Теркина», Александр Твардовский писал: «Когда из жизни уходит художник такого масштаба, чьи творения почти полвека привлекали живейший интерес миллионов, начиная с самого раннего читательского возраста и до возраста сверстников самого художника, — значение этой утраты не сразу может быть постигнуто во всём ее объеме. Для этого, может быть, понадобятся годы и годы. <…> Спи спокойно, ты мало знал отдыха, ты достаточно потрудился для того, чтобы светлая память о тебе выдержала самые глубокие испытания временем».